И в одном человеке можно увидеть целый мир.

 387 Просмотров

Вольные мысли о творчестве Сергея Бугровского,
или интуиция души, виртуально созерцающей «живописные опыты»

Живопись – это не стол, стул или яблоко, изображенные на холсте; живопись – это чувство, ощущение или переживание, переданное в цвете. Живопись подобна поэтическому языку, творящему образ.
Картины Сергея Бугровского не конкретны, размыты, не отчетливы, как бы туманны. Эта манера письма, возможно, имеет определенную цель, либо высокоразвитая интуиция художника находит уникальные умственные и художественные инструменты. Воплощая замысел, оживляя свой нравственный идеал, создавая образное пространство, художник позволяет созерцающему субъекту творчески переосознать характер его картин. Свободу самовыражения художник распространяет на зрителя, освобождая восприятие последнего от условностей, рамок и традиций. Содержание, наполняющее картины, доступно не всякой аудитории. Возможно, оно предназначено, в первую очередь, для людей с поэтическим, философским складом ума. Картины и живописные опыты художника могли бы стать объектом изучения для философов и психологов, наглядным пособием для познания мира и его взаимодействий. Соединение чувственности и интеллектуальности создает особое отражение действительности. Воображение достигает апогея, рождая ассоциации, пробуждая мысль.
Избегая яркой предметности, почти не изображая конкретного объекта или его действия, намечая лишь неосязаемые контуры, художник достигает фантастического эффекта: картины вдруг наполняются всеобъемлющим содержанием, глубиной и философским обобщением. При этом, демонстрируемые фрагменты, выступают как вполне самостоятельные объекты, в которых открывается целый мир. Эти кусочки общей композиции легко отрываются от целого и приобретают самостоятельное существование, вместе составляя, не поддающееся сомнению, единство. Сильным началом, определяющим суть произведений, является цвет, умение художника предчувствовать необходимость избрания единственно уместного колора. Цвет и сочетания его взаимосвязей, тональные перетекания и переходы высвечивают настроение картины, создают образность, формируют впечатление, возвышаются до метафоры, производят психологическое воздействие и определяют философскую тему, которая становится основой для определения смысла, порой вступая в противоречие со странностью названия некоторых альбомов. Загадка, заложенного в названии значения, подобна профессиональной тайне художника. Возможно, Сергей Бугровский сознательно сталкивает конкретизированное и точное определение изображаемого предмета с его абстрактным «поведением» в сюжете, противопоставляя порой, чуть ли не романтический характер рисунка, прозаическому определению его, возбуждая чувство и призывая ум к анализу ситуации. Всякую логику размышлений, в конечном счете, побеждает выкристаллизовавшееся через определенное время, настроение картины, впитавшее ощущение жизни автора и ее неравнодушное толкование, таинственными средствами перенесенное на холст.
В момент постижения этого явления, происходит перевоплощение…
Мы отрываемся от действительности, забывая о быте, освобождаемся от земного и улетаем к звездам, испытывая душевное обновление…
К сожалению, возвращаемся на землю. Так устроено, что наслаждение – мгновенно. Большая часть текущей жизни прозаична. Сергей, это — человек, художник, дающий возможность уйти от прозы и приблизиться к поэзии. Полетаем вместе, Сергей, в день Вашего рождения.

Если цветы, то черные, если бутылки – красные (бывает наоборот),
синие, серые, разные: танец, водоворот;
лесных эвридик кружение, бледнеющих вилок сонм,
их странное переселение в еще незаконченный сон…
Надломленности миг отбрасывая,
коснусь жгучего красного – прообраза стека каленого;
сольюсь глазами с зеленым;
прочувствовав трепетность линий, ресницы окрашу в синий;
сиреневым сделаю локон; в фольгу завернусь как в кокон…
Перетекая в метафору, преобразуюсь в арфу,
нет — в русалку морскую, на берегу затоскую…
Все переливы света, переплетенья цвета,
грани и сочетания впитываю как губка…
Пересыхают губы…
В пространство лечу обреченно как в бездну метаморфоз,
чувствую тонкость контуров и неудобность поз…
Черное, серо-зеленое, красный рассвет грядет…
Но, оборвав фантазию, переплавляя в лед мыслей многообразие,
Вижу, как Он идет: темноволос, свободен, гордый овал лица…
Желтая ветка падает из моего венца,
янтарь темнеет каленый,
и шарф когда-то зеленый, бледнеет, слетая враз…
Он близко, Он – темноглаз…
Цвет из рисунка – серый, мягко наброшу на плечи,
глазом, который отмечен лайком, скупым небрежным –
выплесну тихо нежность в абрис коричнево-странный,
пытаясь спасти катрана, умершего так рано
от нестерпимых ран…

20 сентября 2015 СВЕТЛАНА АМЕЛИ